Я познакомился с Сергеем Алиповым, лет двадцать назад, когда он работал над памятником Николаю Клюеву, который собирались поставить в Вытегре.
Опираясь на посох, должен был встать этот поэт-странник лицом к Сретенской церкви... И расправившаяся крылья птица Сирин, опустившаяся на его плечо, перекликаясь с крестами вытегорской церкви явила бы не только тяжелый крест клюевской судьбы, но еще и соединила бы гулкую даль русского православия, с язычеством, в котором местные боги потому так легко и уступали место подлинной святости, что не осознавали себя богами, а являлись в народной душе лишь местоблюстителями грядущих подлинных святынь.
Увы, так и не добрался по нашему рыночному бездорожью алиповский Клюев до родной Вытегры, но все эти годы вставали вокруг Клюева с присевшей на его плечо вещей птицей, новые и новые бронзовые фигурки...
Все эти работы, созданные на протяжении долгих десятилетий, представляются единым и внутренне очень цельным произведением.
И в скорбной, словно бы обдутой ветром тюремных очередей Анне Ахматовой, и в Есенине, что стоит, прижимая рукою полы пальто, словно пытаясь прикрыться от тянущего из открытой двери номера "Англитера" могильного холода, привлекает прежде всего выражение русской, православной судьбы.
Эта судьба роднит портреты поэтов со скульптурными иконами небесных наших заступников — святого князя Александра Невского, святого праведного Иоанна Кронштадтского, блаженной Ксении Петербургской, священномучеников митрополита Вениамина и отца Философа Орнадского и, конечно же, царя мученика...
Все они, ставшие памятниками и не ставшие памятниками, непоколебимо встают вокруг русского креста, спасая и нашу страну, и каждого из нас...
Николай Коняев